Д-р Ричард Московиц (США)
Аргументы против вакцинации
Перевод Ольги Рябичевой (Москва) и Надежды Пелепец (Москва)
Вот уже около десяти лет я чувствую угрызения совести относительно плановых детских прививок. Началось все это с моей непоколебимой убежденности в том, что люди имеют право собственного выбора, но скоро я обнаружил, что я не могу делать прививки и тогда, когда родители просили меня об этом. Попытка устранить из биосферы целые виды микробов неизбежно должна нарушить баланс Природы так, что нам это трудно даже вообразить. Еще больше пугает то, что появляются все новые вакцины лишь потому, что мы имеем техническую возможность сделать это, демонстрируя наше право как цивилизации взять эволюцию под своей контроль.
Даже если бы мы были уверены, что прививки не приносят вреда, остается фактом, что они обязательны, что от всех детей требуется подвергнуться им, невзирая на индивидуальную восприимчивость, не говоря уже о желаниях родителей или самих детей.
Большинство людей с готовностью принимают идею о том, что иногда определенные законы необходимы для общественного блага, хотя кому-то они и приходятся сильно не по вкусу. Но в нашем случае речь идет о введение чужеродных белков или даже живых вирусов в кровоток всему населению. Только по одной этой причине публика имеет право получить убедительные, не оставляющие никаких сомнений доказательства того, что искусственная иммунизация безопасна и эффективна, что она не представляет собой никакой опасности для здоровья и что угроза соответствующих болезней настолько серьезна, что требует вакцинации всех и даже, если это необходимо, против их желания.
К сожалению, убедительных доказательств безопасности и эффективности никогда не было представлено. Но даже имейся они в наличии, использование прививок против болезней, которые более не распространены и не опасны, вряд ли может быть сочтено необходимым. Наконец, даже если бы эта необходимость существовала и искусственный иммунитет был бы достойным ответом, решение о вакцинации оставалось бы по своей сути чисто политическим, затрагивающим общественное здравоохранение и безопасность всех людей, а это слишком важные вопросы, чтобы решать их по чисто научным, техническим или любым другим критериям, которые стоят выше ясно выраженного настроения того общества, к которому они применяются.
По всем этим причинам я хотел бы представить ниже аргументы против плановых прививок настолько ясно и убедительно, насколько я могу это сделать. Все сказанное мной отнюдь не является формальной теорией, требующей точных доказательств или опровержений, но лишь попыткой объяснить мой собственный опыт - факты, наблюдения, размышления и гипотезы, в своей совокупности повлиявшие на меня. Я предлагаю все это публике, потому что растущее число отказов родителей прививать своих детей редко открыто декларируется и воспринимается серьезно. Нас учат воспринимать прививки как свидетельство нашего лояльного участия в ничем не сдерживаемом росте научных и индустриальных технологий, совершенно пренебрегающих долгосрочными последствиями для здоровья человека как биологического вида, не говоря уже о равновесии в Природе в целом. Лишь по одной этой причине совершенно необходимо выслушать и противоположную сторону.
ЭФФЕКТИВНЫ ЛИ ВАКЦИНЫ? Существует широко распространенное мнение, что с момента введения массовых прививок произошло значительное снижение показателей распространенности и тяжести течения соответствующих болезней. Но поспешное предположение, что оно было достигнуто именно благодаря прививкам, остается недоказанным, и по сей день вызывая сомнения у видных специалистов в данной области. С коклюшем, например, оба показателя - и распространенность, и тяжесть течения - начали резко снижаться задолго до начала использования вакцин. По этому поводу эпидемиолог С. С. Дауер (C. C. Dauer) еще в 1943 году заметил:
Если смертность [от коклюша] продолжит снижаться с той же скоростью в течение ближайших пятнадцати лет [как это было в предыдущие пятнадцать], будет исключительно трудно статистически показать, что [вакцинация от коклюша] сыграла хоть какую-то роль в снижении смертности от этой болезни.
Почти то же самое можно сказать не только о дифтерии и столбняке, но и о туберкулезе, холере, тифе и других массовых заболеваниях прошлых лет. Они начали быстро исчезать в конце девятнадцатого столетия. Несомненно, в какой-то мере это было результатом улучшения санитарных условий и здравоохранения, но в любом случае это произошло задолго до антибиотиков, прививок или каких-либо других особых медицинских мероприятий по борьбе с этими болезнями. Подобные размышления побудили известного микробиолога Рене Дюбо (René Dubos) заметить, что инфекционные болезни со временем претерпевают определенные естественные изменения независимо от использования лекарств или вакцин, в чем симбиотические и бессимптомные инфекции гораздо более схожи, чем явные болезни:
Едва ли это осознается, но, тем не менее, остается фактом то, что животные и растения, так же как и человек, могут мирно уживаться со своими злейшими врагами. Мир захватила навязчивая идея о том, что полиомиелит может убивать или калечить тысячи несчастных жертв ежегодно. Тем удивительнее, что миллионы детей заражаются полиовирусами, и эта инфекция не приносит им никакого вреда. Однако поражает умы не это, а отдельные драматические случаи конфликта между человеком и микробами. В то же время общеизвестный факт, что вирус может жить в организме, не вызывая болезни, принимается во внимание менее охотно.
Основные данные об эффективности вакцин относятся к недалекому прошлому. Ведь страшные эпидемии полиомиелита 1940-1950-х годов никогда более не повторялись в развитых странах, а корь, паротит и краснуха, которые еще в предшествующем поколении были наиболее часто встречающимися детскими болезнями, стали гораздо менее распространенными в своих классических, острых формах со времени начала массового применения прививки вакциной MMR.
Но каким образом прививки достигли этих изменений, до сих пор непонятно, хотя большинство людей не сомневаются в их эффективности. Возникает неприятное предположение, что механизм действия прививок заключается вовсе не в выработке подлинного иммунитета. Это подтверждается продолжающимися вспышками указанных выше болезней даже в популяциях с высоким уровнем иммунизации. Наблюдаемая разница в показателях распространенности и тяжести течения заболевания среди привитых и непривитых часто оказывается гораздо менее впечатляющей, чем ожидалось, а в некоторых случаях вообще незаметной.
Например, во время недавней вспышки коклюша в Британии заразилось значительное число даже полностью привитых детей, а процент серьезных или смертельных осложнений был лишь немного ниже, чем у непривитых. Во время другой вспышки коклюша 46 из 85 обследованных полностью привитых детей в конечном счете заболели. В 1977 г. в студенческом городке Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе согласно тщательному серологическому тестированию было зарегистрировано 34 случая заражения корью среди студентов, 91% которых были "иммунными". В Пекосе (Нью-Мексико) в течение нескольких месяцев 1981 г. в 15 из 20 зарегистрированных случаев кори больные были привиты, причем некоторые из них совсем недавно. Недавнее обследование учащихся шестых классов в полностью привитом городском сообществе продемонстрировало, что около 15% детей в этой возрастной группе все еще восприимчивы к вирусу краснухи. Эта цифра практически идентична встречавшейся в допрививочную эру. К тому же, несмотря на то, что ежегодные показатели заболеваемости корью в США резко сократились с около 400 000 случаев в начале 1960-х гг. до примерно 30 000 случаев к 1974-76 гг., уровень смертности оставался неизменным, а сегодня пик заболеваемости приходится на подростковый и юношеский возраст и риск пневмонии и нарушений функций ферментов печени достигает 3% и 20% соответственно.
Обычное объяснение этих противоречий - простое признание, что прививки дают только частичный или временный иммунитет. Это звучит достаточно убедительно, поскольку они состоят из живых вирусов меньшей вирулентности (что достигается путем их неоднократного прохождения через тканевые культуры), из бактерий или из бактериальных белков, которые были убиты или денатурированы высокотемпературным воздействием так, что они все еще могут вызывать иммунный ответ, но больше не могут приводить к острому заболеванию. Таким образом, прививка является обманом, стимулирующим настоящий или естественный иммунный ответ, вырабатываемый организмом в ходе болезни. Было бы разумным ожидать, что подобный искусственный иммунитет достаточно легко исчезает и, возможно, даже потребует дополнительных поддерживающих доз вакцины, вводимых в организм через определенные интервалы времени в течение всей жизни для поддержания его оптимальной эффективности.
Но подобное объяснение само по себе должно вызвать беспокойство у большинства людей. Изначально порочная идея, заключенная в нем, особенно очевидна в признании, что нет способа предсказать, как долго будет сохраняться этот частичный или временный иммунитет в каждом отдельно взятом случае или как часто потребуется ревакцинация, ведь ответы на эти вопросы явно зависят от тех же непостижимо изменчивых факторов, которые могли бы объяснить, заразится ли данный непривитый человек данной конкретной болезнью, и как это произойдет.
В любом случае, ряд других наблюдений достаточно четко доказывает, что это объяснение не может быть правильным. Во-первых, было ясно показано, что когда привитый от кори ребенок вновь становится восприимчивым к ней, добавочные прививки имеют незначительный или нулевой эффект. Кроме того, вызывая естественные болезни в ослабленной или мягкой форме, почти все вакцины сами по себе имеют разнообразные побочные эффекты, которые иногда более серьезны, чем сама возможная болезнь, затрагивают больше жизненно важных органов и структур организма, менее склонны самопроизвольно исчезать и зачастую с трудом поддаются диагностике.Известные нам побочные эффекты вакцин являются лишь малой частью проблемы. Их будет обнаружено гораздо больше, если действительно начать искать. Но даже немногие известные осложнения заставляют все больше сомневаться в том, что вакцины вызывают естественный или здоровый иммунитет, который длится некоторое время, а потом исчезает, не нанеся пациенту никакого вреда.
Так, в ходе недавней вспышки свинки среди предположительно иммунных к ней школьников у нескольких пациентов наблюдались такие необычные симптомы как рвота, потеря аппетита и эритематозные сыпи, не затрагивающие околоушную зону. Диагностика потребовала обширных серологических анализов для исключения других болезней. Синдром, известный как атипичная корь, характеризуется целым рядом расплывчатых симптомов и легко может быть спутан с другой инфекцией или вообще не установлен,даже если о нем думали и если болезнь протекает гораздо тяжелее, чем истинная корь, с сильными болями, пневмонией, нарушениями свертываемости крови и генерализованным отеком. Действительно, мне кажется, что известные на сегодняшний день побочные эффекты вакцин являются лишь очень малой частью проблемы, и что их будет обнаружено гораздо больше, как только мы возьмем на себя труд искать их. Но даже немногие зарегистрированные осложнения заставляют все больше сомневаться в том, что вакцины вызывают естественный или здоровый иммунитет, который длится некоторое время, а потом "стирается", удивительным образом не нанеся пациенту никакого вреда и не оставив после себя следов.
КАК РАБОТАЮТ ВАКЦИНЫ? Существует опасная и абсолютно не соответствующая истине точка зрения, что вакцины делают нас "невосприимчивыми" к острым заболеваниям или защищают нас от них, хотя в действительности они только загоняют инфекции вглубь организма и приводят к их переходу в хроническую форму. В результате этого ответная реакция организма становится все более слабой, а шанcы на самопроизвольное выздоровление падают. Для изучения этой гипотезы я решил проследить за процессом развития типичного острого заболевания (например, кори) и выздоровления от него и сравнить его с происходящим после прививки коревой вакцины.
Как известно, корь является, главным образом, болезнью дыхательных путей, так как заражение происходит путем вдыхания зараженных частиц слизи, которые попадают в воздух при кашле или чихании больных. После того, как восприимчивый человек вдохнет зараженные частицы, вирус проходит длительный период бессимптомного размножения, сначала в лимфоидных тканях носоглотки, затем в регионарных лимфоузлах головы и шеи, и наконец, несколько дней спустя, проникает в кровь и попадает в селезенку, печень, вилочковую железу и костный мозг, внутренние органы иммунной системы. В течение всего 10-14-дневного инкубационного периода пациент чувствует себя хорошо и не замечает никаких симптомов (или лишь самые незначительные).
С момента появления первых симптомов, в крови выявляются циркулирующие антитела, а максимальная выраженность симптомов совпадает с пиком антителогенеза. Другими словами, болезнь, которую мы знаем как корь, это, в сущности, попытка иммунной системы удалить вирус из крови, в первую очередь через кашель и чихание - тем же способом, каким вирус первоначально проник в организм.
Более того, процесс развития такого острого заболевания как корь и выздоровления от него протекает с участием всей иммунной системы организма. При этом происходит:
воспаление ранее сенсибилизированных тканей входных ворот инфекции;
активизация лейкоцитов и макрофагов, находящих и уничтожающих чужеродные элементы;
продукция особых фракций сывороточных белков для ускорения этого процесса.
Включаются и многие другие механизмы, среди которых образование специфических антител является лишь одним, и при этом далеко не самым важным.
Отсюда понятно, что на самом деле острые заболевания представляют собой опыт, необходимый для нормального физиологического созревания иммунной системы в целом. Дело не только в том, что дети, переболевшие корью, никогда не заболеют ею повторно; такой опыт дополнительно дает их организму возможность быстрее и эффективнее реагировать на любые инфекции в будущем. На самом деле, способность к сильной энергичной реакции на микроорганизмы этого типа должна рассматриваться в числе основных условий здорового состояния организма.
И наоборот, когда прямо в кровь вводится искусственно ослабленный вирус кори, он минует обычные входные ворота, давая по большей части легкое кратковременное воспаление в месте инъекции. При этом вирус не проходит ни инкубационного периода, ни местной сенсибилизации; организм не может ни избавиться от вируса через пути его проникновения, ни выдать ответ на уровне всего организма, что позволило бы подготовить иммунную систему к защите от инфекций в будущем. Обманывая организм таким образом, мы делаем именно то, на предотвращение чего направлена вся эволюция иммунной системы: мы вносим вирус непосредственно в кровь, предоставляя ему прямой доступ к основным органам иммунной системы и не оставляя себе возможности избавиться от него.
Конечно, в этом случае тоже достигается выработка специфических антител для борьбы с вирусом - их содержание в крови можно измерить. Однако теперь это подобно отдельному техническому приему, который не сопровождается ни системной реакцией, ни улучшением общего состояния здоровья организма. Я опасаюсь, что в действительности все наоборот: эти антитела достаются нам слишком дорогой ценой: поддержание вируса в клетках иммунной системы в течение длительного периода времени (а, возможно, и постоянно), в свою очередь, предполагает ослабление способности нашего организма эффективно реагировать не только на корь, но и на другие инфекционные заболевания.
Боюсь, что вместо образования истинного иммунитета вакцины подавляют иммунный ответ или мешают ему, как это происходит при воздействии радиации, химиотерапии, стероидов и других противовоспалительных лекарств. Искусственная иммунизация сосредоточена только на одной составляющей иммунного процесса - образовании антител, заменяя этим все остальное, подобно тому, как повышенное давление снижается лекарствами, не воздействующими на истинную причину этого. Я предполагаю, что вакцины также затрудняют возможность сильной эффективной реакции на инфекции вообще, заменяя ее намного более слабым хроническим ответом, и делая спонтанное излечение маловероятным.
Кроме того, уже существуют модели, пригодные для предсказания и определения типов хронических заболеваний, вероятнее всего возникающих вследствие постоянного присутствия вирусов и других чужеродных белков в клетках иммунной системы. Давно известно, что живые вирусы способны долгие годы оставаться в скрытом состоянии внутри клеток-хозяев, не вызывая возникновения острого заболевания. В большинстве случаев генетический материал вируса (в виде отдельной частицы или "эписомы") встраивается в геном клетки-хозяина и размножается вместе с ним. При этом клетка получает инструкции и продолжает практически нормально существовать, параллельно со своими синтезируя и вирусные белки.
Латентные вирусы уже признаны причиной трех разных видов хронических болезней:
рецидивирующих острых заболеваний, таких как герпес, опоясывающий лишай, папилломы и т.д.;
медленных вирусных заболеваний, подострых или хронических, обычно прогрессирующих и часто смертельных (например, куру, болезнь Кройцфельда-Якоба, подострый склерозирующий панэнцефалит; возможно, синдром Гийена-Барре);некоторых опухолей, как доброкачественных, так и злокачественных.
В любой из этих форм латентный вирус существует в клетке-мишени в качестве чужеродного элемента, так что иммунная система - если она еще способна реагировать - должна продолжать производить соответствующие антитела. Однако, если вирус остается встроенным в геном клетки-хозяина, эти антитела будут направлены против самой клетки. Постоянное наличие в организме живых вирусов и других чужеродных антигенов неизбежно вызывает аутоиммунные реакции, поскольку разрушение зараженных клеток является единственным способом, позволяющим организму избавиться от этого постоянного антигенного раздражителя. Так как при обычной вакцинации живые вирусы и другой высокоаллергенный материал вводятся в кровоток практически каждого человека, напрашивается вывод, что это неминуемо приведет к значительному росту числа аутоиммунных заболеваний.
Как давно отметил сэр Макфарлейн Бернет (Macfarlane Burnet), совместная работа различных компонентов иммунной системы как бы предназначена для того, чтобы помогать организму отличать "своих" от "чужих", т.е. узнавать свои собственные клетки и по возможности полностью уничтожать чужеродные субстанции и живые организмы. В качестве наиболее подходящего примера он приводит нашу способность не только к острой реакции на инфекции, но и к отторжению пересаженных тканей (аллотрансплантатов) других особей нашего вида. Результатом обеих реакций является полное и окончательное удаление аллергенной субстанции из организма.Латентные вирусы, аутоиммунные реакции и рак представляют собой пример разных степеней хронической иммунной недостаточности, при которой безошибочное распознавание собственных клеток и уничтожение паразитов как безусловно чужеродных элементов является одинаково проблематичным для иммунной системы.
В примере с коревой вакциной введение ослабленного живого вируса непосредственно в кровь может четко спровоцировать антителогенез на этот вирус в течение достаточно долгого времени, что и является единственной целью вакцинации. Так как в клетках вирус становится латентным, концентрация циркулирующих в крови антител обычно снижается, поскольку иногда они повреждают клеточные мембраны и, в свою очередь, оказывают сильное иммуносупрессивное действие. Действительно, после этого возможный эффект циркулирующих антител будет только способствовать сохранению вируса в клетках и тем самым препятствовать любой острой воспалительной реакции на него. Такая ситуация будет продолжаться до тех пор, пока это шаткое равновесие не нарушится под действием кумулятивного стресса или чрезвычайных обстоятельств: число образуемых антител превысит число зараженных клеток, приводя к разрушению тканей и другим аутоиммунным явлениям. В этом смысле латентные вирусы - своего рода биологические бомбы замедленного действия, которые в любой момент могут взорваться.
Аутоиммунные болезни всегда представлялись чем-то загадочным, странным и неестественным, поскольку никто еще не придумал веской причины, по которой живые организмы вдруг начинают разрушать свои собственные ткани. На самом деле действие этих заболеваний гораздо более осмысленно: его следовало бы называть "благотворным", поскольку разрушение хронически зараженных клеток является единственным способом устранить их постоянную - и еще более серьезную - угрозу для жизни.
Если это так, то образование опухолей также можно рассматривать просто как более высокую степень хронической иммунной недостаточности, так как организм, ослабленный попытками образования антител против себя самого, постепенно теряет способность к подобным реакциям. Наконец, хронически инфицированные и генетически трансформированные клетки, больше не распознаваемые как однозначно "свои" или "чужие", перестают подчиняться нормальным ограничениям "тканевой совместимости" в рамках архитектуры окружающих тканей и начинают более или менее независимо размножаться сами по себе счет. Опухоль считаются доброкачественной, если потеря тканевой совместимости затронула только тип клеток или тканей места ее возникновения, или злокачественной, если в процесс вовлечены другие типы клеток, ткани и органы, особенно расположенные в других областях тела.
В любом случае, если эти предположения справедливы, то результатом искусственной иммунизации является только замена острых эпидемических заболеваний прошлого на нынешние более слабые, но гораздо хуже поддающиеся излечению хронические заболевания, совокупное действие которых продолжается всю жизнь, наподобие ипотечного кредита под высокий процент. Кроме того, при этом происходит внедрение в человеческие клетки новых безграничных возможностей генетической рекомбинации in vivo.
Анализ отдельных вакцин Если ранее мы говорили о процессе вакцинации вообще, то теперь рассмотрим отдельные вакцины и болезни.
В настоящее время применяемая в виде однократной внутримышечной инъекции в возрасте 15 месяцев тройная вакцина MMR состоит из ослабленных живых вирусов кори, свинки и краснухи. Ревакцинация рекомендована только женщинам детородного возраста, чтобы избежать синдрома врожденного краснухи, хотя эффективность повторной дозы в высшей степени сомнительна.
До эпохи вакцин заражение всеми тремя болезнями в основном происходило в школьном возрасте (до полового созревания). Подавляющее большинство детей полностью выздоравливали без осложнений, приобретая пожизненный иммунитет. Однако не все было так безобидно. В частности, первое появление кори могло вызывать опустошение целых стран. Несомненно, именно занесение этих болезней в Мексику привело к завоеванию испанцами империи ацтеков: эпидемии оспы и кори опустошали целые деревни, и пришедшие из-за океана бородатые всадники встретили лишь немногих изнуренных перепуганных выживших. Позднее при вспышках кори в изолированных примитивных племенах смертность в среднем составляла 20-30%.
Во время большей части этих ранних эпидемий не только корь, но и полиомиелит, и другие подобные заболевания вызывали больше всего смертей и серьезных осложнений среди подростков и молодых людей в расцвете лет, практически не затрагивая детей школьного возраста, еще не вошедших в период полового созревания. Это означает, что эволюция от страшного убийцы до обычной детской болезни такого заболевания как корь произошла за счет развития у маленьких детей коллективного иммунитета, как при активации неспецифических механизмов защиты, что приводит к более длительному инкубационному периоду и, как правило, более мягкому протеканию болезни, которая после определенного периода проходит без лечения (как описано выше).
В этих обстоятельствах логическим обоснованием вакцинации маленьких детей против кори являлось очень небольшое число смертей и серьезных осложнений. Это преимущественно пневмония, энцефалит, а также редкий, но смертоносный подострый склерозирующий панэнцефалит - "медленная" форма заболевания, отмечаемая в 1 из 100 000 случаев. Пневмония, самое распространенное осложнение, в большинстве случаев протекает в легкой форме и проходит без лечения, и даже бактериальная пневмония, развивающаяся на ее фоне, лечится эффективно.
В настоящее время смертность от этого заболевания низка, риск серьезных осложнений мал, а преимущества для выздоровевших детей значительны. При этом вакцинация, даже еще более уменьшающая возможный риск, никак не оправдывает высокую вероятность развития рака, аутоиммунных заболеваний и прочих результатов внесения латентного вируса кори в человеческий организм и пожизненного пребывания в нем. По иронии судьбы, все сделанное в этой области направлено на поворот естественного эволюционного процесса обратно к исходной точке, когда заболевание наблюдалось в основном у подростков и молодых людей и приводило к более серьезным осложнениям, а также к более опасному и инвалидизирующему течению болезни, чем у маленьких детей.
Относительно утверждения о том, что вакцина помогает избежать коревого энцефалита: даже в течение моей небольшой врачебной практики я видел двух детей с большими эпилептическими припадками. Их родители были совершенно уверены, что эти нарушения явились реакцией на коревую вакцину, хотя они не смогли бы доказать эту связь в суде и даже не думали о возможности получения компенсации. Такие случаи никогда не включаются в официальную статистику и, следовательно, не попадают в большинство исследований по данной проблеме. В самом деле, простое введение вируса в кровь, как и следует ожидать, может способствовать развитию висцеральных осложнений, затрагивающих легкие, печень и мозг, к которым корь имеет известное сродство.
По тем же самым причинам основания для иммунизации от свинки и краснухи выглядят еще более недостаточными. При заражении детей до возраста полового созревания эти заболевания также протекают в легкой самокупирующейся форме, а выздоровление от них почти всегда дает пожизненный иммунитет. Основным осложнением является менингоэнцефалит, слабые или субклинические формы которого не так уж редки, но смертность и риск серьезного или стойкого нарушения чрезвычайно низки.
Противопаротитная вакцина приготавливается и применяется абсолютно так же, как и коревая, и вводится с помощью таких же инъекций. Связанный с ним риск тоже похож. К сожалению, в результате вакцинации и паротит становится заболеванием почти исключительно подростков и молодых людей, то есть тех возрастных групп, которые переносят его гораздо хуже. Его наиболее распространенным и печально известным осложнением является острый орхоэпидидимит, который возникает у 30-40% мужчин, заболевших после возраста полового созревания, и обычно приводит к атрофии яичка с пораженной стороны. Кроме того, вирус может поражать яичники и поджелудочную железу. Лучшее, что мы может сделать для наших детей, это дать им переболеть корью и свинкой в шесть или семь лет, что не только защитит их от более серьезных форм этих заболеваний в старшем возрасте, но и будет с минимальным риском способствовать созреванию их иммунной системы. Очевидно, что такое развитие событий очень похоже на реальную историческую эволюцию этих заболеваний до введения MMR.
Такие же противоречия наблюдаются в случае краснухи. У маленьких детей она может даже остаться незамеченной,36 тогда как у подростков и молодых людей это заболевание гораздо чаще связано с артритом, пурпурой и другими признаками более глубокого поражения. Единственным стимулом к разработке вакцины стало обнаружение синдрома врожденного краснухи - обусловленной вирусом опасности для развивающегося внутриутробно эмбриона во время первых трех месяцев беременности. В 1964 г. было зарегистрировано максимальное число случаев этого синдрома, что объяснили вспышкой краснухи. Как и с обсуждавшимися ранее болезнями, обязательная вакцинация сделала практически совершенно безобидное самокупирующееся заболевание значительно более опасным для подростков и молодежи репродуктивного возраста - именно той группы, которой наиболее необходима защита от него. Наиболее эффективный способ предотвращения синдрома врожденного краснухи - просто дать детям переболеть краснухой в начальной школе; повторная инфекция иногда возможна, но гораздо реже, чем после вакцинации.
В случае дифтерии и столбняка ситуация выглядит несколько иначе. Во-первых, оба заболевания серьезны и могут окончиться летальным исходом, несмотря на самое лучшее лечение. Это особенно справедливо для столбняка, смертность от которого по-прежнему составляет от 20 до 50%. Во-вторых, обе вакцины изготовляются не из живых культур дифтерии и столбняка, а только из выработанных ими отравляющих веществ. Эти вещества сохраняют выраженные антигенные свойства даже после инактивации нагреванием. Таким образом, вакцины защищают не только от самой инфекции, но и от системного эффекта токсинов, без которых обе инфекции имеют лишь второстепенное значение.
Если существуют безопасные и эффективные вакцины, а длительное использование дифтерийного и столбнячного анатоксина характеризуется очень хорошей статистикой безопасности в целом и никогда не вызывало широкого общественного протеста, то понятно, почему родители хотели бы обезопасить своих детей от этих болезней. С другой стороны, оба этих заболевания легко предотвратить с помощью хороших санитарных условий и внимательного отношения к гигиене ран; эти болезни быстро пошло на убыль в развитых странах задолго до введения соответствующих вакцин.
Единичные случаи дифтерии встречаются в Соединенных Штатах, часто в районах со значительным количеством непривитых детей, но применение анатоксина уже после начала болезни не очень эффективно - число заболевающих "восприимчивых" не меньше, чем их полностью иммунизированных одноклассников. Так, при вспышке дифтерии в Чикаго в 1969 г. 25% заболевших были полностью иммунизированы, а 12% получили одну или несколько доз анатоксина и были серологически определены как полностью иммунизированные; 18% были признаны частично иммунизированными по тем же критериям.Таким образом, мы опять сталкиваемся с возможностью того, что анатоксин приводит не к выработке истинного иммунитета, а скорее к своего рода хронической иммунной толерантности к заболеванию: высокоантигенные элементы остаются где-нибудь в клетках иммунной системы, что может приводить к длительному подавлению иммунного механизма в целом. Добавочный риск связан с тем фактом, что все три вакцины, входящие в состав DPT, осаждаются квасцами и содержат в качестве консерванта тиомерсал. Это ртутьорганическое соединение замедляет метаболическое расщепление и выведение, чтобы антигенный эффект продолжался как можно дольше. Однако мы не знаем и никогда не пытались выяснить, что же на самом деле происходит с этими инородными веществами в теле человека.
Практически те же самые проблемы осложняют в целом благоприятную характеристику столбнячного анатоксина, который, очевидно, оказал какое-то влияние на снижение частоты классической формы этого грозного заболевания. Возможно, он продолжает существовать в организме долгие годы или десятилетия в качестве мощного инородного антигена, долгие годы воздействуя на иммунную или какие-либо другие системы - об этом мы можем только догадываться.
Аналогично дифтерии и столбняку, значимость коклюша как угрозы здоровью населения стремительно пошла на убыль задолго до введения в практику соответствующей вакцины. Более того, эта вакцина не очень эффективна, что признается даже ее сторонниками, тогда как масштаб и серьезность побочных эффектов пугающе велики. Сила ее воздействия на центральную нервную систему стала предметом повышенного внимания с того момента, когда Стюарт (Stewart) и его сотрудники отметили вызывающую тревогу высокую частоту энцефалопатии и серьезных судорожных нарушений у британских детей. Эти явления оказались прямым следствием введения коклюшной вакцины. Мой собственный опыт, о некоторых случаях из которого рассказано выше, позволяет предположить, что гематологические нарушения могут быть обязаны своей распространенностью этой вакцине в той же степени. Так или иначе, уже известные осложнения явно представляют собой только небольшую часть имеющихся. В результате эта вакцина поставлена под сомнение даже в Соединенных Штатах, где мнение медицинского сообщества относительно прививок вообще остается практически единодушным, тогда как в нескольких странах, например в Западной Германии, данная вакцина исключена из общего употребления.
Д-р Ричард Московиц (США) Аргументы против вакцинации -2
|
