Понятие «политкорректность» в русском языке имеет юмористический оттенок — нередко его используют для описания странных причуд американцев и, отчасти, западноевропейцев, которые полагают неприличным называть негра негром, считают нужным замалчивать происхождение преступника, если он принадлежит к какому-либо меньшинству, да и вообще свихнулись на этих самых правах меньшинств. Попытки внедрения чего-то подобного у нас вызывает реакцию, среднюю между протестом и насмешкой. Не больше повезло и слову «толерантность», которое прочно ассоциируется с политикой вседозволенности даже по отношению к явным преступникам — только бы они принадлежали к «угнетенному» меньшинству. Но верен ли такой подход? Давайте разберемся, как эти понятия сложились в западном мире и почему они имеют сегодня такое влияние.

Представьте себе две национальные группы, у которых в прошлом было всякое — и вражда, и несправедливость, но которые сейчас как-то притерлись и даже отчасти смешались. Представьте себе, что к этим людям приходят попечители о правах меньшинств и говорят: «Послушайте, вот вы и внимания не обращаете, а ведь вы принадлежите к угнетенному меньшинству. Ваши соседи, принадлежащие к большинству, вам должны и перед вами виноваты. Сейчас мы вам подробно расскажем, какие именно тяжкие обиды их предки нанесли вашим предкам и как они сейчас не отдают вам законного».

Конечно, даже платные места в системе высшего образования государству что-то стоят, и немало. Но почему-то никто не хочет признать, что диплом о высшем образовании у торговца на рынке является не только фактом его личной биографии (бесполезным, может быть, лично для него временно или навсегда), но и фактом экономики, вполне реальным и ощутимым.

Образованность, профессиональная состоятельность, интересная жизнь и работа – значимые факторы социальной самоидентификации и даже самооценки материального положения. А при оценке же жизненного успеха эти факторы оказываются даже более существенным, чем уровень дохода. Самоуспокоение, «иллюзии», миф? Может быть, но не только. Профессиональная гордость, верность делу, заинтересованность, готовность пожертвовать более высокой оплатой ради более интересной работы – это тоже экономический факт! Почему? Потому что это определенный тип трудовой мотивации, формирующий ответственного и эффективного работника.

Вектор потребления нашего населения вообще определяется в основном не материальными факторами. Доходы выступают, скорее, как сдерживающие факторы. Люди, освободившись от пут дефицита, осуществляют мечты, во времена этого самого дефицита сложившиеся. Доля расходов на услуги в бюджете российских семей неуклонно растет, тесня долю расходов на продукты питания. Конечно, и услуги дорожают, особенно коммунальные, так и цены на продукты изменяются отнюдь не в нашу пользу. Доля расходов на образование при этом растет почти так же быстро, как и доля расходов на коммунальные услуги. Рынок интернет-услуг в России – один из самых бурно растущих. Иными словами, структура потребления у нас приближается к европейской, а заработные платы приближаются… лучше не говорить, к чему.

И в условиях нынешнего кризиса поведение рабочих не меняется. Так что в перспективе численность рабочих будет и дальше сокращаться, а следовательно и возможность для них оказывать влияние на различные стороны жизни страны. А, если учесть и то, что приток молодежи в их рядах также сокращается и, скорее всего, совсем прекращается, то можно говорить об относительно скорой ликвидации рабочих как класса.

Такая же участь ждет и крестьянство, пассивно наблюдающее, как говоруны с асфальта и откровенные проходимцы распоряжаются землей и их судьбой.

Что  касается Украины, то здесь все смирились с перспективой исчезновения нации. Ну что же нация, избравшая для себя столь жалкую участь, вполне ее заслуживает…

Замечу, что даже те, кто избирает для себя «престижные» специальности (юриста, экономиста, менеджера), крайне редко ориентированы на активные и планомерные занятия. И дело не в лени или инфантилизме. Современные студенты готовы много, пожалуй, даже излишне много, и тяжело работать. Разумеется, за деньги, но далеко не обязательно большие! При этом студенты отнюдь не чужды интереса к выбранной специальности. Но вот реализуется этот интерес где-то за пределами вуза, часто — на рабочем месте. Вуз же воспринимается как некоторое учреждение, призванное выдавать вожделенные «корочки», содержание которых имеет мало общего с будущими требованиями, предъявляемыми на месте работы. Не только сохраняет живучесть, но и обретает новую силу стереотип советского времени: должным образом можно приобщиться к профессиональному мастерству лишь непосредственно на работе. «Забудь все то, чему тебя учили», — по-прежнему говорят молодому специалисту. И наши студенты отлично знают это. Так чего следует ожидать от них? В лучшем случае пассивности. В худшем — активного неприятия требований, а часто и самой личности преподавателя.

В своем большинстве, профессора и преподаватели живут на деньги, получаемые вне вузов. Порой просто поражаешься, насколько охотно, пусть и не всегда щедро, тебе платят за что угодно, кроме твоей прямой специальности, во всяком случае, в Москве, городе, буквально напичканном огромными деньгами. Но кто платит, тот и заказывает музыку. Официальная работа превращается в тяжкую обузу, которую тянут во имя сохранения статуса, по инерции, в силу любви к своему делу (бывает и такое…). По существу, она превращается в весьма обременительное хобби.

На последнее соображение обращают серьезное внимание сторонники идей, в совокупности образующих третий стереотип — либеральный. Они стремятся исходить из реально сложившейся ситуации и действовать таким образом, чтобы попытаться обратить свойственные ей негативные тенденции в позитивные. Для этого предполагается узаконить объективно сложившуюся практику оплаты формально бесплатных услуг и вывести денежные потоки из «тени». Обществу назойливо внушается мысль, что бесплатного обучения все равно уже более не существует, а раз так, то и терять уже нечего. Усиленно создается образ врага: в этом качестве выступает нечистый на руку репетитор, сколачивающий едва ли не баснословные состояния, в результате деятельности которого в вузы стало просто невозможно поступить законным путем.

Любому националисту делом первоочередной важности представляется достижение национальной независимости своего народа, т.е. создание желательно моноэтнического и насколько возможно самодостаточного государства. Только в этом случае, как считает националист, возможно нормальное и плодотворное развитие культуры народа. Это его убеждение проистекает из другого, более общего, метафизического убеждения, которое националист не всегда открыто и последовательно формулирует, но которым он живет, т.е. руководствуется при рассмотрении порождаемых самой жизнью проблем межнационального общения. Заключается же оно в том, что интересы разных народов якобы могут совпадать только в смысле тактическом, а по сути они противоположны и в этом, в общем-то, нет ничего ненормального, т.к. это соответствует извечной природе вещей.

Потому с точки зрения националиста каждому народу и нужно свое государство – чтобы выстоять в конкурентной борьбе с другими народами, идущей испокон веков не на жизнь, а на смерть, и отстоять и развить свое культурное своеобразие и культуру вообще, до которой никому другому, собственно, нет дела. Т. е. в согласии с мировоззрением национализма такое государство-нация при решении всех политических вопросов должно исходить исключительно из своих собственных интересов, каковых по сути дела два: выживание и сохранение своеобразия в конкурентной борьбе между народами, составляющей суть истории человечества. При этом интересы других народов и государств могут им либо вовсе не приниматься во внимание, либо приниматься во внимание ровно настолько, насколько они совпадают с его собственными интересами.

Экономическим базисом националистической империи является империализм, т.е. капитализм спекулятивно-интернациональный, опирающийся на диктатуру крупных банков и на транснациональные монополии. В отличие от промышленного, производительного капитализма, приносившего ограниченные прибыли и обеспечивавшего безбедную жизнь лишь узкому кругу фабрикантов и банкиров, этот новый капитализм имеет уже откровенно хищнический и паразитический характер, т.к. строится он на беззастенчивом грабеже других стран, вовлеченных в сферу влияния империи (в случае нацистского Рейха – посредством использования бесплатной рабочей силы – пленников с оккупированных территорий, а также использования или разграбления промышленных ресурсов завоеванных стран; в случае современных США - при помощи кабальных займов, предоставляемым слаборазвитым, формально независимым странам международными финансовыми организациями типа МВФ, агрессии против их экономик “дематериализованного” доллара, “отвязанного” от золотого запаса США и потому текущего на рынки в любом количестве, и т.д.). Империализм, таким образом, обеспечивает высокий жизненный уровень всем слоям метрополии, включая и самые низшие (безработные, низкоквалифицированные рабочие и т.д.), и в эксплуататорские, паразитические классы превращается тем самым уже все население метрополии. Необходимо упомянуть и точно такое же грабительское отношение империализма к природным ресурсам стран периферии, а поскольку таковых большинство (на настоящий день, например, это весь бывший Второй Мир и весь Третий Мир), то и к природным ресурсам планеты в целом, что, конечно, не идет ни в какое сравнение с ограниченной рамками Европы экологической агрессией классического капитализма. 

Впервые "Человек-манипулятор" Э.Шострома был подстрочно переведен "для служебного пользования" Всесоюзным центром переводов научно-технической литературы и документации (ВЦП НТЛД) в конце 70-х годов прошлого века. Перевод получил порядковый номер А-34423 и вскоре попал в Самиздат.

В данной книге описано, как мы теряем признаки жизни и становимся манипуляторами, играющими роли, — роли, в которых не участвует ни наше сердце, ни наша жажда жизни. Современному человеку чрезвычайно трудно понять и принять тот факт, что он мертвый, ненастоящий, что он упустил возможность быть живым человеческим существом. Тем не менее, он может вернуть себе свою человечность, если рискнет раскрыться жизни и перейти из состояния отстраненно-преднамеренной манипуляции в состояние спонтанной актуализации, самопроявления.