В последние дни правления бушевской администрации Казначейство США выбросило в топку американской финансовой системы более четверти триллиона долларов в рамках программы TARP (Troubled Asset Relief Program – Программа выкупа проблемных активов, - прим. переводчика). Сделано это было без каких-либо ограничительных условий, финансовой ответственности и подотчетности получателей средств и даже в отсутствие здравого смысла. Авторы пытаются раскрыть, сколько денег в итоге оказалось в недобросовестных руках, произведя эффект, противоположный тому, что требовалось.
Прямо внутри входа в Казначейство, по эту сторону от ограждающих решеток, пультов охраны и сканеров, контролирующих доступ в Неогреческое здание (Greek Revival building) находится одно из прекрасных внутренних помещений Вашингтона. Обрамленные бронзой двери, открываясь вовнутрь, ведут нас в двухэтажную палату. Висящие люстры изящно подчеркивают кессонные потолки, отбрасывая мягкий свет на мраморные стены и богатую напольную мозаику.
В этой комнате, начиная с 1869 года в течение многих десятилетий Правительство США производило многие свои финансовые транзакции. Сумки с золотом, серебром и бумажными ассигнациями привозили сюда на телегах, в которые были запряжены лошади, и складывали в хранилища. На всегда оживленном торговом этаже работали казначейские клерки, которые выдавали коммерческим банкам банкноты и монеты, обменивали старые векселя на новые, обналичивали чеки, погашали сберегательные сертификаты и принимали правительственные расписки. В те дни всю эту деятельность можно было наблюдать из первых рук, собственными глазами видя, как правительственные и частные банкиры занимаются бизнесом. Это публичное помещение стало известно под названием Кассовая комната (Cash Room).
В наши дни Кассовая комната используется для пресс-конференций, церемониальных действ и министерских вечеринок. И это очень плохо. Если бы Казначейство по-прежнему использовало Кассовую комнату так, как делало это в те далекие времена, возможно сегодня мы имели бы гораздо больше ключей к разгадке того, что же случилось с теми миллиардами долларов, выпорхнувших из Казначейства в избранные американские банки в последние дни правления бушевской администрации.
Конец октября 2008 года. Конгресс США принимает Акт о чрезвычайной экономической стабилизации (Emergency Economic Stabilization Act), вручая Казначейству 700 миллиардов долларов для спасения национальных банков в условиях финансовой паники и паралича кредитной системы. В течение последующих трех месяцев Казначейство произвело вливание почти 239 миллиардов долларов в 296 из 8000 американских банков. Средства пошли крупным банкам. Они пошли малым банкам. Они пошли банкам, отчаянно нуждавшимся в деньгах. Они пошли банкам, которым деньги не нужны были вовсе, но которым Казначейство приказало взять их. Они пошли банкам, которые обрадовались нежданно свалившемуся на них кушу, и просто потратили его на покупку других банков. Некоторые банки получили целых 45 млрд. долларов, другие – всего лишь 1,5 млн. 67% средств было направлено 8 финансовым институтам, 33% средств досталось остальным. И это только средства, направленные банкам. Еще десятки миллиардов долларов было выделено другим компаниям, и все произошло до того, как Барак Обама занял президентское кресло. Это была самая крупная интервенция Казначейства в финансовую систему США за всю ее историю.
Но как только деньги покинули стены Казначейства, для правительства их след словно простыл. Казначейство знало, куда были направлены средства, но не имело никаких сведений о том, как эти средства были использованы их получателями. Способствовали ли они экономическому оздоровлению? Были ли они потрачены на цели, предполагавшиеся Конгрессом? Спасли ли они банки от коллапса? Казначейство под руководством Полсона не знало на эти вопросы ответа, и создается впечатление, что и не желало его знать. Оно никогда не требовало от банков объяснений, что они сделали с таким беспрецедентным вливанием капитала.
Ровно год минул с разгара финансового кризиса и принятия первого пакета антикризисных мер. Некоторые меры по улучшению надзора и дисциплины в финансовой сфере были предприняты уже администрацией Обамы, но даже сегодня очень тяжело распутать клубок до конца и отыскать след тех денег. Хотя все же можно с определенной степенью точности восстановить события тех первых трех критических и беспорядочных месяцев, когда Казначейство находилось еще в руках Генри Полсона, и была выплачена большая часть средств. Надо ли говорить о том, что не существует единой расчетной палаты, в которую бы стекалась вся информация о средствах по программе TARP. Для того, чтобы скрупулезно разобраться во всех деталях, нужно провести тщательный аудит сотен получателей средств, затем перерыть электронную картотеку Комиссии по ценным бумагам и биржам (SEC, Securities and Exchange Commission), годовые отчеты и другие документы, иначе говоря, провести стандартную due diligence (комплексную финансово-юридическую экспертизу, - прим. переводчика) программы, которую само Правительство не удосужилось провести. В данной статье мы всего лишь немного погрузили палец в это вязкое и топкое болото, но один факт совершенно очевиден – большая часть денег оказалась в сундуках весьма неожиданных институтов – институтов, которые были скорее виновниками кризиса, нежели его потерпевшими.
Переворот
Намерения, которыми руководствовался Конгресс при принятии антикризисного закона, были более чем очевидными. Цель Программы по выкупу проблемных активов, сейчас уже более известной как TARP, состояла в выкупе обеспеченных ипотечными закладными ценных бумаг и других "ядовитых активов". Но положения в законе были прописаны настолько обтекаемо, что это давало секретарю Казначейства самые широкие полномочия по борьбе с финансовым кризисом: он мог поступить с выделенными средствами так, как посчитал это необходимым. Если бы TARP был кредитной картой, то ее следовало бы назвать карт-бланшем. Эти полномочия были всем, что понадобилось Полсону для запуска печатного станка в течение нескольких дней, и для изменения самой сущности программы, которая вместо выкупа плохих активов свелась к покупке пакетов банковских акций.
Почему это произошло? Очевидно, Казначейство посчитало, что выполнение задачи по выкупу плохих активов займет слишком продолжительное время, и тогда они не успеют оказать помощь финансовой системе и ликвидировать тромбы, образовавшиеся на кредитном рынке. Поэтому, теоретически, требовались более оперативные меры – и так родился план по обязательному вливанию миллиардов в банки в независимости от желания или потребностей последних. И действительно, состояние Citygroup и Bank of America уже внушало серьезные опасения. Был страховой гигант A.I.G., который уже получил к тому времени от Федеральной резервной системы вливание ликвидности и который в дальнейшем получит в рамках программы TARP еще 70 млрд. долларов – это больше, чем получил любой банк. Осуществляя вливание средств "направо и налево", Казначейство даже не столько стремилось помочь финансовым институтам в сложившейся для них напряженной ситуации, сколько надеялось на то, что выделенные средств немедленно попадут в финансовую систему и ликвидируют образовавшийся там кредитный тромб. Но даже в той ранней стадии в условиях наивысшей неопределенности складывалось ощущение, что реальную стратегию Казначейства вряд ли можно было назвать научно обоснованной, ибо как можно считать научно обоснованной надежду на то, что если просто кинуть в экономику большой мешок денег, то часть из них точно сделает что-либо полезное.
В воскресенье, 12 октября, между 6:30 и 7 часами вечера Полсон сделал ряд звонков руководителям 9 крупнейших банков – так называемой "Большой девятке" (Big 9) – и попросил их приехать следующим утром в Казначейство для обсуждения вопросов, связанных с финансовым кризисом. Он не вдавался в детали о том, какие конкретно это будут вопросы. Ряд электронных сообщений, поступивших в распоряжение организации Judicial Watch ("Правовой надзор" – американская организация, осуществляющая наблюдение за деятельностью органов государственной власти США на предмет соблюдения ими этики, законности и правовых норм, - прим. переводчика) немного проливают свет на те события.
Президент банка Citygroup Вихрам Пандит (Vikram Pandit) согласился приехать, но попросил своих сотрудников выяснить истинную цель встречи. "Не могли бы вы выяснить, зачем Вихрам Пандит приглашен к Полсону", - так написал сотрудник Citygroup из Нью-Йорка, которому было дано это поручение, в вашингтонский офис банка. Когда же высокопоставленный представитель банка в Вашингтоне Николас Калио позвонил Полсону, ему было сказано только, что Пандиту следует приехать.
Другие высокопоставленные чиновники Казначейства также были немногословны. Руководитель аппарата Казначейства Джеймс Вилкинсон (James Wilkinson) отправил в 7:30 утра следующее электронное сообщение: "Кто-нибудь, сообщите Майклу Дэвису, Кевину Фромеру или мне, кто будет из Большой девятки?".
Поздним утром список банкиров наконец стал известен: Вихрам Пандит из Citygroup, Джеми Даймон (Jamie Dimon) из J.P. Morgan Chase, Кеннет Льюис (Kenneth Lewis) из Bank of America, Ричард Ковасевич (Richard Kovacevich) из Wells Fargo, Джон Тэйн (John Thain) из Merril Lynch, Джон Мак (John Mack) из Morgan Stanley, Ллойд Бланкфейн (Lloyds Blankfein) из Goldman Sachs, Роберт Келли (Robert Kelly) из Bank of New York Mellon и Рональд Лоуг (Ronald Logue) из State Street Bank. Собраться все они должны были в комнате 3327, в конференц-зале секретаря Казначейства, на третьем этаже.
Полсон разложил перед ними одностраничный меморандум, озаглавленный просто: "Повестка дня для президентов". Обратившись к банкирам, Полсон сказал, что он здесь не для того, чтобы просить собравшихся о помощи, он здесь для того, чтобы сообщить, каких действий он от них ожидает. "Для купирования стресса в финансовой системе". Казначейство обнародует на следующий день план на 250 млрд. долларов по выкупу привилегированных акций банков. Меморандум безальтернативно уведомлял банкиров, что их "9 фирм станут первоначальными участниками" этого плана. Полсон не спрашивал добровольцев, он ясно дал понять, что у банков нет иного выбора, кроме как разрешить Казначейству купить пакеты акций в их компаниях. По сути это был настоящий переворот, словно Полсон направлял заряженное ружье в сторону банкиров и приказывал им взять деньги.
У некоторых президентов появились дурные предчувствия, опасения, что в случае принятия денег по программе TARP их банки будут восприниматься клиентами и инвесторами как неустойчивые. Полсон объяснил, что выбирать все равно не приходится. "Если вы не обратитесь к нам с заявлением о вливании капитала", - было написано далее в меморандуме, - "можете быть уверенными, что регулятор найдет средства, чтобы потребовать от вас сделать это". Полсон давал банкирам срок до 6:30 вечера этого дня для улаживания всех вопросов с советами директоров и подписания всех необходимых бумаг. Казначейство подготовило бланк с пустыми полями, в которые нужно было проставить наименование банка и запрашиваемую сумму по программе TARP. Каждый президент собственноручно заполнял два этих поля – 10,15, 25 миллиардов долларов, принималась любая сумма – затем расписывался и ставил дату. Вот так все происходило.
«Здесь проблемы нет»
Но это было всего лишь начало. Одно дело – обзвонить 9 банков, собрать их представителей в одной комнате и раздать им некоторую сумму, которая составила в итоге 125 млрд. долларов. Это потребовало всего лишь нескольких часов. Совсем другое – «прошерстить» оставшиеся 8000 американских банков и решить, кому из них достанутся куски пирога. Более того, не был ясен сам основополагающий принцип раздачи средств. Давать ли деньги здоровым банкам, которые помогут влить ликвидность на кредитные рынки? Либо следует вытаскивать проблемные банки? А может быть, нужно делать и то и другое – и при этом еще что-то?
Тем не менее, несмотря на все вышеуказанные неясности, появился орган для разработки и осуществления механизма выплаты средств. Этот орган назвали Управлением финансовой стабильностью (Office of Finаncial Stability). К сожалению, это было еще не функционирующее учреждение, а всего лишь название, записанное в законопроекте. Возглавить его Полсон пригласил Нила Кашкари (Neel Kashkari), 35-летнего банкира, выходца из Goldman Sachs, последовавшего за Полсоном в Казначейство, как только тот стал секретарем (министром финансов) в июле 2006 года. Надо сказать, что кандидатура Кашкари «замечательно» подходила на этот пост по надзору за распределением федеральных средств для оказания финансовой помощи компаниям. Республиканец, проповедовавший либеральные взгляды на рынок, он всячески преуменьшал значение ипотечного кризиса, разразившегося спустя несколько месяцев после его назначения, не уставая беспрестанно повторять на всевозможных банкирских сборах, что «здесь проблемы нет».
Кашкари и другие помощники Полсона вместе ваяли Управление финансовой стабильностью на скорую руку, в условиях острой нехватки времени. Они принудительно вербовали людей отовсюду, из самых отдаленных правительственных департаментов. К концу года, количество таких «временно арестованных» сотрудников (52) у них превысило численность постоянного штата (38). Они были рассеяны по всему Казначейству, с первого по третий этаж. Некоторые из них занимали места в арендуемых офисах, находящихся в шести кварталах от Казначейства. Это была странная агломерация людей – растянувшаяся от Вашингтона до Сан-Франциско – никогда вместе до этого не работавших.
Отсутствовали какие-либо внутренние нормативы определения эффективности работы Управления – его успеха или неудачи. Задача была одна – обеспечить вливание средств как можно большего объема в кратчайшие сроки. Когда Казначейство приступило к выплатам миллиардов долларов, у него не было никакой политики того, как добиться от банков-получателей средств реализации целей, заявленных в программе. Одной из таких целей было оживление кредита, но у банков не было никаких побудительных причин заниматься кредитованием, не было предусмотрено никаких санкций банкам, которые продолжали сидеть «на деньгах», раздувая балансы и инвестируя полученные средства в казначейские облигации. И действительно, ведь в планы Казначейства не входило спрашивать банки о том, что они сделали с полученными деньгами. Как впоследствии написало в своем отчете Управление правительственного аудита при Конгрессе США (Government Accountability Office), «базовое соглашение между Казначейством и участвующими институтами не требует от этих институтов предоставления сведений или отчетов о том, как они планируют использовать либо использовали полученные инвестиции капитала». Когда же Управление правительственного аудита обратилось в Казначейство с запросом, планировало ли оно запросить участвующие в программе организации на предмет того, как они расходовали полученные средства, Казначейство ответило, что не планировало и не собирается этого делать в будущем. «Нет ни одного банка в стране, который бы получил кредитные средства на подобных условиях», - заявила Элизабет Воррен (Elizabeth Warren), председатель Экспертной группы по надзору при Конгрессе США (Congress Oversight Panel – орган при Сенате США, созданный Актом о чрезвычайной экономической стабилизации, одной из задач которого является надзор и ежемесячные доклады Конгрессу о деятельности Казначейства по распределению федеральных фондов в рамках программы TARP, - прим. переводчика).
Даже среди сотрудников Управления финансовой стабильностью никто не следил за дальнейшей судьбой средств после того, как они покидали пределы Казначейства. Управление доверило эту работу – вместе с вознаграждением в 20 млн. долларов – частному подрядчику, Bank of New York Mellon, которому тоже довелось оказаться в числе Большой Девятки. Получалось, что бенефициар, помогающий осуществлять надзор за распределением средств, был одновременно и непосредственным участником этого процесса. Большая часть контрактов в рамках программы TARP – и все с ними связанное, от юридического сопровождения до бухгалтерского учета – утверждалось в ускоренном порядке, который правительственные надзорные органы считали «высокорисковым», поскольку он исключал целый перечень элементарных мер финансово-правой безопасности. За первые три месяца своей деятельности Управлением финансовой стабильностью было утверждено 15 контрактов на общую сумму в десятки миллионов долларов с адвокатскими конторами, финансовыми агентами, консалтинговыми структурами и компаниями, занимающимися предоставлением иных подобных услуг. Создавался громадный потенциал для конфликта различных интересов, и не было предусмотрено никаких процедур для его урегулирования. Когда вероятность конфликта возросла, два подрядчика дали смутные обещания работать с Казначейством в режиме «открытого диалога» и «доброй веры», после чего все осталось, как было.
Когда Генри Полсон обнародовал план по спасению банков, он всячески подчеркивал, что выделяемые средства не следует считать безвозвратными дотациями. «Это инвестиция, а не расходование средств, поэтому нет никаких оснований ожидать того, что это будет чего-нибудь стоить налогоплательщикам», - заявил секретарь Казначейства. За каждые 100 долларов, которые Казначейство инвестирует в банки, убеждал он, оно получит взамен акций и залоговых свидетельств на сумму в 100 долларов. Такое утверждение звучало оптимистично. Однако, позднее Экспертная группа по надзору при Конгрессе США опубликовала в своем обзоре, что по 10 крупнейшим финансовым транзакциям в рамках программы TARP Казначейство «заплатило существенно больше за приобретаемые активы по сравнению с их рыночной стоимостью на момент сделки». За каждые потраченные 100 долларов Казначейство получило активов на сумму примерно 66 долларов.
Попроси и ты получишь
В первые несколько недель деньги улетучивались из казначейства по «TARP-трубопроводу» с бешеной скоростью. Раздав 125 млрд. долларов большим банкам, Казначейство приступило к банкам второго круга, осуществив им перевод 33,6 млрд. долларов 14 ноября в обмен на привилегированные акции. Спустя неделю, оно отправило 2,9 млрд. долларов еще 23 банкам. Как уже упоминалось выше, к моменту вступления Барака Обамы в должность президента США, денежный счетчик по программе TARP успел накрутить более четверти триллиона долларов. В первые шесть месяцев своего правления новая администрация осуществила дополнительные вливания средств на 125 млрд. долларов в банки, ипотечные компании, страховой гигант A.I.G. и большие автомобильные заводы.
Для общественности программа TARP выглядела как ожесточенная борьба банков, соревнующихся за получение денежных средств. Отчасти это было действительно так, но реальность оказалась намного сложнее. Пока некоторые банки агрессивно лоббировали получение средств по программе TARP, на многие другие банки, не имевшие никакого интереса к этой программе, оказывалось давление, чтобы они приняли в ней участие. Объяснения Казначейства сводились к тому, что регулятор лучше знал, какие банки являются более сильными, поэтому он хотел влить в них больше капитала для оживления кредитования в финансовой системе. Правда и то, что распространение денег среди большого круга малых и средних банков помогало усилить впечатление, что вся эта затеянная акция не была предназначена только для нескольких «больших пацанов» с Уолл-стрит.
Просто невозможно преувеличить то, насколько поверхностным и легким был процесс получения средств, и как мало Казначейство требовало от банков – потенциальных участников программы. Как и большинство банкиров, Рэй Дэвис (Ray Davis), президент Umpqua Bank, солидного респектабельного регионального банка, расположенного в Портленде, штат Орегон, с большим интересом следил за последними новостями из Вашингтона. Но он не видел никакой надобности для своего банка в участии в программе TARP. Umpqua Bank хорошо управлялся. Он не был обременен портфелем плохих займов, имел здоровые резервы.
И вот в один прекрасный день в офисе Рея Дэвиса раздался звонок из Казначейства. Представитель финансового ведомства поинтересовался у Дэвиса, собирается ли Umpqua Bank участвовать в программе TARP и предположил, что банку хорошо было бы это сделать. Дэвис вежливо его выслушал, но ответил, что Umpqua Bank не нуждается в дополнительных средствах. Наши капитальные ресурсы, сказал он, находятся на очень высоком уровне.
На следующий день Рэю Дэвису снова позвонил тот же представитель Казначейства. «В общем он сказал, что секретарь Казначейства хотел бы видеть мое заявление об участии в программе на своем рабочем столе уже к пяти часам вечера того же дня», - вспоминает Дэвис.
«Заявлением» назывался весь пакет документов, требуемых для вливания капитала. Дэвису было сказано отправить их по факсу как можно быстрее. Теперь его уже сломили к участию. «Кто-то еще позвонил из Казначейства, - рассказывает Дэвис, - говорил комплименты в адрес нашей сильной компании, говорил, что мы должны это сделать для того, чтобы быть хорошими американскими гражданами, и все такое прочее, в ответ я им сказал: Хорошо, вы меня убедили. Я буду участвовать».
Самой срочной задачей казалась необходимость заполнить заявление и отослать его обратно в Казначейство. Мысль об этом бросила Дэвиса в пот: «Я представил себе 200-страничный факс, который надо готовить 3 недели, а мне придется уложится в один вечер». Представьте себе удивление Дэвиса, когда вскоре после беседы представитель Казначейства прислал в офис банка официальное заявление на участие в программе TARP. Оно состояло из 2 страниц, большая часть которых белела пустотой.
Если это все, что требует TARP, то, что и говорить, это существенная тенденция к упрощению правительственных процедур. Заявление состояло из 24 строчек, и содержало такие «продвинутые» вопросы как наименование и адрес банка, имя руководителя и его контактные реквизиты, сумма простых и привилегированных акций банка, а также сумму денег, которые банк хотел получить по программе TARP. Кто-нибудь, кому приходилось заполнять объемистые федеральные формы, требуемые для одобрения студенческого займа, просто умерли бы от такого заявления. Дэвис вспоминает, что когда ему принесли 2 факсимильные страницы из Казначейства, он смог только вымолвить: «Серьезно?» Как только заявление Umpqua Bank было одобрено, Казначейство перевело на счет банка 214 миллионов долларов.
То, что произошло в Портленде, происходило по всей стране. Питер Скиллерн (Piter Skillern), глава Региональной ассоциации повторных капиталовложений (Community Reinvestment Association), некоммерческого объединения из Северной Каролины, описывает посещенную им конференцию, на которой банкирам говорили, что «на них выйдут регуляторы и прикажут им взять средства по программе TARP».
Было предусмотрено также, что Казначейство не будет раскрывать банки, которым было отказано в выдаче средств по программе TARP, - однако, к этому правилу прибегнуть никогда не пришлось. В первые месяцы действия программы были переведены миллиарды долларов в большое количество банков, и ни одному финансовому институту, подавшему заявление, не было отказано в предоставлении средств.
Предоставляемые без каких-либо серьезных ограничений или контроля средств по программе TARP пробивали себе дорогу не только к тем банкам, которые в них не нуждались, но и к банкам, чья коммерческая деятельность с точки зрения чистоты оставляла желать лучшего. 21 ноября 180 миллионов долларов было переведено в состоятельный приморский курорт Санта-Барбара, штат Калифорния. Большая часть этих долларов оказалась "в сундуках", расположенных в бежевом здании на Карилло-стрит, построенном в испанском стиле и принадлежащем Santa Barbara Bank & Trust.
Наверное, именно такой тип регионального банка, к которому относился SBB&T, являл для Казначейства образец идеального бенефициара программы TARP. Банк работает в регионе уже не одно десятилетие, обслуживая малые предприятия, а также состоятельных частных клиентов. Он спонсирует команды Малой лиги (Малая лига – детская бейсбольная лига в США, - прим. переводчика), предоставляет стипендии учащимся местных колледжей и играет активную роль в местной общественной жизни. Он поддерживает имидж "приверженца духа самоотдачи при исполнении долгосрочных обязательств перед местным сообществом, которому мы все служим".
Сколько именно средств по программе TARP было получено банком и местным сообществом, остается неизвестным. Известно другое. Банк является оператором неафишируемой и крайне противоречивой по своей сущности программы, созданной далеко не для жителей цветущих элитных анклавов Санта-Барбары. Словно помещик, живущий за пределами своего имения, и в полном соответствии с "философией самоотдачи", местный банк является крупнейшим игроком в бедных кварталах. Причем, не с самой лучшей стороны. За пределами Санта-Барбары SBB&T активно продвигает выдачу так называемых займов досрочного возмещения (refund-anticipation loans) – дорогих займов для бедных людей под самые хищнические в округе проценты.
Займ досрочного возмещения представляет собой краткосрочный займ, выдаваемый налогоплательщикам, подавшим заявление на возмещение налога. Вместо того, чтобы ждать несколько недель выплаты возмещения от Службы внутреннего налогообложения (Internal Revenue Service), налогоплательщик оформляет в банке займ на сумму возмещаемого налога, уменьшенную на суммы процентов, комиссий и прочих вознаграждений банка. Банк взаимодействует с налоговыми агентами, которые оформляют документы по возмещению налога, после чего выписывает налогоплательщику чек. В качестве обеспечения займа выступает ожидаемое возмещение налога. Теоретически займы досрочного возмещения доступны каждому, но на практике ими пользуются исключительно бедняки. Как правило, эти займы выдаются на небольшой срок в несколько недель – столько времени требуется Службе внутреннего налогообложения для оформления документов и выдачи чека налогоплательщику, - но процентные платежи и прочие комиссии, взимаемые банком, настолько велики, что заемщики теряют до 20% от суммы возмещаемых налогов. Последние отчеты показывают, что реальная процентная ставка по таким займам достигает 700% годовых.
SBB&T является одним из трех банков, доминирующих в этом темном секторе банковского рынка. Кроме него здесь орудуют еще J.P. Morgan Chase и HSBS. Но если для "крупняка" этот вид деятельности является скорей второстепенным дополнением к основному бизнесу, то для финансового благополучия SBB&T бизнес по выдаче высокопроцентных займов беднякам является серьезным подспорьем. Процентные доходы от данного вида бизнеса составили 24% от всех процентных доходов банка в 2008 году, это второй по прибыльности бизнес для банка после выдачи ипотечных займов под приобретение коммерческой недвижимости. Уступив давлению клиентов, некоторые банки, например, J.P. Morgan Chase снизили ставки по займам досрочного возмещения. Но только не SBB&T. Чи Чи Ву (Chi Chi Wu), представитель Национального центра по законодательству в сфере защиты прав потребителей (National Consumer Law Center) из Бостона называет SBB&T "маленьким банком с острыми зубами".
Министерство юстиции США и власти штатов Калифорния, Нью-Джерси и Нью-Йорк предприняли ряд действий против налоговых агентов, с которыми сотрудничал SBB&T, обвинив их в подаче ложной рекламы и оформлении мошеннических налоговых возмещений. В результате подобных операций SBB&T присовокупил к своим активам 22 млн. долларов невыплаченных займов досрочного возмещения.
Банк настаивает на том, что полученные по программе TARP средства не использовались для финансирования выдач займов досрочного возмещения. "Капитал, полученный SBB&T от Казначейства США по программе TARP, не планировался использоваться и не используется для фондирования какого-либо займа досрочного возмещения", заявила Дебора Витли (Deborah J. Whiteley), исполнительный вице-президент компании Pacific Capital Bancorp, материнской организации SBB&T. Другие банки, получившие средства по программе TARP, сделали похожие заявления, особо подчеркивая, что деньги, полученные от Вашингтона, просто пополнили их капитал и не выделялись специально на какие-то особые цели. Но на телефонной конференции с аналитиками 21 ноября Стефен Мастерсон (Stephen Masterson), финансовый директор Pacific Capital Bancorp признал, что полученные средства "определенно нам помогают.. Мы не привлекали средства от TARP специально с целью увеличения нашей программы предоставления займов досрочного возмещения, но определенно эти средства позволяют нам иметь более высокие коэффициенты обеспеченности капиталом".
И действительно, вполне возможно, что вливание капитала от Казначейства стало настоящим спасательным кругом для тонущего SBB&T. По заключению Региональной ассоциации повторных капиталовложений, которая уже в течение многих лет осуществляет мониторинг финансового состояния SBB&T и его программ, в 2008 году этот банк стал бы убыточным, если бы не его деятельность по выжиманию соков из бедных людей по всей стране.
Куда ушли спасительные средства? Хорошие миллиарды вслед за плохими -2
|
